Холодно, очень холодно… Костя поглубже натянул ушанку и принялся что есть силы дуть на озябшие пальцы, которые не спасали даже рукавицы из собачьей шерсти. «Всё, ещё несколько минут и - домой! А то, того и гляди, превращусь в сосульку! Да и Настёна, наверное, заждалась, волнуется…» Вспомнив о жене Насте, Константин заулыбался. Смешная она, а сейчас ещё и такая трогательная со своим огромным животом! Маленький, подвижный колобок, который всюду суёт свой носик, и до всего ему есть дело…
Больше всего на свете Константин Самсонов любил рыбалку. Ну, после своей Настёны, конечно. Ночь-полночь, зима ли лето - он прихватывал необходимое снаряжение и отправлялся один или с друзьями на берег их северной речки, чтобы часами терпеливо ждать своей удачи. Но, надо сказать, фортуна была к нему благосклонна, и он всякий раз возвращался с приличным уловом. А, может, это река у них, в общем-то, удалённая от цивилизации, ещё была щедра на подарки, да и Костя славился рыбаком отменным. Кто знает… Был он самым отчаянным среди своих сотоварищей, просто-таки фанатично преданным любимому делу, и никакая опасность не могла служить ему помехой. «Что ты, Михалыч, - говорил ему приятель, - ледоход уже идёт вовсю!А Константин, лишь махнув рукой, отправлялся на речку. «Костенька, миленький, уймись! - утром Настёна чуть не плакала, забавно сложив руки на животе. - А вдруг…» Но уговорить мужа остаться дома было делом абсолютно безнадёжным. «Бог не выдаст - свинья не съест, - Константин весело сверкнул зубами. - Не трусь, Настёна, жди с уловом!»
Вот и сейчас он сидел на льдине совершенно один. Весна в этом году пришла с опозданием. Ночи стояли ещё холодные, зима нехотя сдавала свои позиции и иной раз, словно озлобленная неизбежным отступлением, давала о себе знать ночными заморозками и ледяным ветром. Но наступал день, и уж тут весна становилась полновластной хозяйкой. Солнце пригревало, снег потихоньку оседал под его натиском, но всё же никакой тулуп не спасал от долгого сидения на месте. Холод пробирал до самых костей, предательски заползая в рукавицы и валенки смельчака. Самсонов с удовольствием посмотрел на сегодняшний богатый улов. «Вся рыба - моя! И никаких конкурентов!» - он довольно хмыкнул и плотнее запахнул тулуп.
- Горе ты моё! - вдруг раздался рядом знакомый голос. - Сколько же можно сидеть! Простудишься!
Самсонов обернулся и увидел, как к нему, забавно переваливаясь с боку на бок, спешит его Настёна.
- Ты что! - напустился он на жену. - Я же тебе запретил приходить!
- Ну да, конечно… Тебе, значит, можно, а мне нельзя!
Настёна, добравшись до цели и смешно отдуваясь, воинственно подбоченилась.
- Да, мне - можно, а тебе - нет! – прикрикнул Костя.
В его глазах светилась нешуточная тревога.
- Ну, Самсонов, ну, миленький, я тебе горячий кофе принесла…- вкрадчиво произнесла жена, доставая из объёмистой сумки термос.
Она знала, чем задобрить мужа. Ибо на втором, нет, на третьем месте, после Настёны и рыбалки, у него был горячий крепкий кофе, который он мог поглощать литрами. Настёна отвинтила пробку и стала наливать в пластиковый стаканчик дымящуюся жидкость. Почувствовав любимый аромат, Самсонов сменил гнев на милость.
- Ну, ладно, давай, что там у тебя… - приподнялся он, потирая руки.
- Тут ещё пирожки с мясом… - обрадовалась Настёна, извлекая из сумки пакет.
Она уселась на складное кресло мужа, а Константин примостился на одной из деревянных чурок, которые принесли сюда на всякий случай предусмотрительные рыбаки. Самсоновы уже хотели было приняться за аппетитные пирожки, как вдруг раздался треск, и лёд под ними качнулся. Они в испуге уставились друг на друга, отчётливо ощущая, что опора уходит из-под ног.
- Мать честная! - помертвевшим голосом проговорил Самсонов, отказываясь верить в происходящее, а оторвавшаяся льдина тем временем уверенно поплыла по течению.
- Костенька, что же это… - тоненько пискнула Настёна и в ужасе прикрыла рот рукой.
Самсонов выхватил из кармана тулупа мобильный, с которым он теперь не расставался, лихорадочно набрал номер.
- МЧС!!! - крикнул он, когда ему ответили. - Мы тут, на льдине…
Но связь прервалась.
- Чёрт! Заряд закончился! - выругался Самсонов, швырнув бесполезный теперь телефон. - Дай свой мобильник!
- У меня его нет, - тихо проговорила Настя, глядя на мужа огромными глазами, которые, казалось, занимали пол-лица.
- Как – нет? – Самсонов уселся на снег.
- Понимаешь, я так спешила, что забыла его дома…
Константин побледнел и стремительно поднялся. От его резкого движения льдина качнулась, и он еле устоял на ногах.
- Осторожней! – крикнула Настя.
И вдруг схватилась за живот.
- Что? Что? – кинулся к ней Самсонов.
Льдина опять опасно накренилась.
- Тише ты… - еле выдавила из себя Настя. – Кажется, началось…
Самсонов ползком к ней подобрался.
- Настенька, милая ты моя…потерпи… не надо сейчас, а? – молил он прерывающимся шёпотом и больно сжимал ей руку. – Потерпи, моя красавица…
Но Настя, с исказившимся от страдания лицом, лишь тихо застонала.
- Боже, что же ты делаешь? – Самсонов поднял лицо к небу. – Я никогда ни о чём не просил, но сейчас умоляю: помоги нам!
В высоком, уже по-весеннему голубом небе пролетела птица. «Эх, хорошо ей…» - мелькнула у него бесполезная мысль.
Льдину относило течением всё дальше. Вокруг них, мерно покачиваясь, плыли глыбы льда, и Самсонова пронзило новое страшное предположение о том, что их просто-напросто могут затереть другие, более мощные льдины. Но он приказал себе не думать об этом. Насте на какое-то время стало легче, но вскоре её скрутил новый приступ боли. С каждым разом она мучилась всё сильнее, а передышки становились всё короче. Казалось, время замерло. Самсонов держал её за руку и чувствовал своё полное бессилие. Он лишь молился про себя скупыми мужскими словами. Только бы их нашли! Только бы льдина не перевернулась и в более узком месте реки не была затёрта массивными глыбами! Только бы с Настей всё было в порядке! Только бы, только бы…
- Костя, что-то быстро у меня… - прерывающимся голосом проговорила Настя во время очередной короткой передышки.
- Быстро? – глупо уставился на неё Самсонов. Он бросил взгляд на свой старенький "Полёт", ещё доставшийся ему от отца, и с удивлением обнаружил, что прошло уже больше трёх часов. – А сколько должно быть?
- Дольше, гораздо дольше! Я скоро… рожу! – выдохнула она и пронзительно закричала от нового приступа боли.
Самсонов беспорядочно метнулся вправо-влево. Вид корчащейся от боли жены его буквально парализовал. И, главное, он ничем не мог ей помочь! Он даже не знал, останутся ли они живы! Так, стоп! Не думать об этом! Только не думать! Но что же делать?
- Самсонов, не мельтеши! – вдруг услышал он деловитый голос Насти. – Помоги мне снять куртку и расстели её подо мной…
У него сразу отлегло от сердца. Если Настёна называет его по фамилии, значит, всё не так плохо! Хуже, когда она говорит «Костя…» Тогда – труба! «Господи, какой бред лезет в голову!» - подумал Самсонов, но нашёл в себе силы улыбнуться жене и сделать так, как она просила.
- Так, теперь помоги мне снять лишнее… - продолжала командовать Настя. – Скорее, Самсонов, скорее!
Её вновь скрутил ужасный приступ боли. Она закусила губу, из глаз хлынули слёзы. Константин трясущимися руками освободил жену от лишней одежды.
- Холодно же…- деревянным голосом констатировал он.
- Дурак ты, Самсонов! – отдышавшись, бросила жена. – Нож приготовь… протри его водкой…
- Нож? – ужаснулся Самсонов. – Зачем?
- Перережешь пуповину… - успела сказать Настя и опять закричала.
- Я? Пуповину?
У Самсонова от страха зашевелились на голове волосы, но делать было нечего. Он ползком добрался до своей сумки, достал нож и флягу с водкой, которые всегда бывают в арсенале заядлого рыбака…. Руки дрожали, и он никак не мог открыть флягу. Наконец, с третьей попытки ему это удалось. Он как следует промыл нож водкой. Так, что дальше? Почему-то до сих пор ему не приходила в голову мысль о том, что вот-вот должен родиться их ребёнок. Есть он, Самсонов, есть Настёна, а ребёнок казался чем-то далёким, которое будет, конечно, но ещё очень не скоро…
- Самсонов, где ты там? – не крикнула, а скорее прорычала Настя. – Помоги!
Он метнулся к ней. События развивались стремительно. Настя уже вовсю тужилась. Её лицо покраснело от напряжения, а лоб был покрыт испариной. Она прерывисто дышала. Самсонов посмотрел – и ахнул! Уже показалась головка ребёнка. Этот факт его поразил до такой степени, что он замер на месте.
- Держи-и-и! – на каком-то страшном выдохе прокричала Настя.
И оживший Самсонов успел подхватить своё дитя. Мальчика! Его сына! Самсонов всматривался в крошечное, сморщенное личико и не верил глазам.
- Ну? – тихо спросила Настя, блаженно улыбаясь.
- Парень! – сообщил Самсонов охрипшим голосом.
Ребёнок слабо пискнул, словно пробуя силы, а потом закричал во всю силу своих маленьких лёгких.
- Скорее оботри его и давай сюда, - скомандовала Настя, с беспокойством глядя на новорожденного сына.
Самсонов так и сделал. Он положил ребёнка Насте на грудь, а сам поспешно скинул с себя тулуп и накрыл их.
- Где нож? Режь пуповину! – последовала новая команда жены.
Самсонов бросился за ножом и, страшно побледнев, перерезал пуповину. Всё! Его сын родился! Он зачерпнул горсть снега и вытер вспотевшее лицо. У него было такое чувство, словно он перетаскал две дюжины мешков с цементом. Ему казалось, что это он, а не Настя, только что произвёл на свет ребёнка. А Настя, счастливо улыбаясь, прижимала к себе сына, старательно прикрывая его тулупом.
- Настёна моя! – он обнял жену.
- Осторожней! – прошептала Настя.
Только сейчас Самсонов вспомнил, в каком плачевном положении они находились. По его подсчётам, льдину скоро должно было вынести в открытое море. «Их надо срочно в больницу…» - пронеслось у него в голове. И тут он услышал звук, который в ту минуту показался ему самым прекрасным на свете. Самсонов поднял голову и увидел вертолёт.
- Нас нашли, Настя! – закричал он, не помня себя от радости. – Мы спасены!
Самсонов вскочил и принялся размахивать руками. Благодарение Богу, их заметили! Вертолёт завис над ними, словно гигантская стрекоза, и начал понемногу снижаться…
Свежие комментарии