На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Свежие комментарии

Был ли Булгаков еще и автором «12 стульев»

Как Ильф и Петров «обработали» Михаила Афанасьевича

«Крадущий у крадущего не подлежит осуждению.

Из Талмуда»

Иннокентий Анненский

В 130-летие со дня рождения Михаила Афанасьевича Булгакова, человека, жизнь которого тесно переплетена со всякого рода тайнами и чертовщиной, неплохо было бы один из его секретов прилюдно разоблачить. 

Как Ильф и Петров «обработали» Михаила Афанасьевича

Теснота московской литературной жизни 20-х годов хорошо известна, особенно в сатирическом цехе. Это неоднократно побуждало выдвигать различные конспирологические версии, одной из самых известных стало предположение, что роман «Двенадцать стульев» написал… Михаил Булгаков. Автором ее является Ирина Амлински, ее подхватили Владимир Козаровецкий и Дмитрий Галковский. В итоге теория эта пошла в народ, и, например, такой известный деятель как Игорь Стрелков ее также поддерживает.

Конечно, это вздор и погоня за сенсацией, Булгаков и Ильф-Петров - совершенно различные этажи литературы, и между ними эстетически нет ничего общего, как нет общего между обитателями подвала и жителями верхних квартир с лоджиями и  панорамными видами. Булгаков – один из крупнейших русских писателей XX века, законный наследник Чехова. Ильф и Петров – продолжатели дела «Сатирикона», писатели второго ряда. Достаточно прочитать любой отрывок из их книг и сравнить с отрывком из прозы Булгакова, как все будет ясно. Если, конечно, у человека есть вкус.

Но факт остается фактом, все трое работали вместе в «Гудке», близко  общались, следили за  творчеством друг друга, и плодом этого внимания стал ключевой момент в  «Двенадцати  стульях», столь блистательно дважды обыгранный в экранизациях романа Юрием Никулиным и Николаем Скоробогатовым.  

Хорошо известно, что Михаил Булгаков позаимствовал из повести Александр Куприна «Звезда Соломона»  ряд эпизодов, которые затем превратил в «Мастере и Маргарите» в одни из наиболее удачных сценок романа. Точно также поступили молодые коллеги писателя – Илья Ильф и Евгений Петров – в отношении него самого. Речь ни в коем случае не идет о плагиате, как не шла речь о нем в отношении Булгакова-Куприна, а, скорее, о творческой обработке сюжета.

Рассказ «Ханский огонь» не принадлежит к числу самых известных у Булгакова. Он был опубликован в 1924 году в «Красном журнале для всех» и прошел незамеченным. «Двенадцать стульев», напомним, вышли в 1928. Напомним вкратце содержание «Огня» - в подмосковный музей «Ханская ставка» - бывшую помещичью усадьбу князей Тугай-Бегов приезжает некий иностранец, который после открывается своему прежнему камердинеру, ныне метущему дорожки музея, что он и есть его бывший барин, князь Тугай-Бег. Думаю, что фамилию Булгаков взял от Туган-Барановских. А один из героев «Огня» - Александр Абрамович Эртус – это явно журналист «Гудка» Арон Исаевич Эрлих.

Nutridrink поможет организму быстрее восстановить силы после болезни
Реклама Relap

Итак, какие же сходства?

В «Ханском огне» особняк превращен музей-усадьбу, а в будущем планируется еще и  библиотека. В «Двенадцати стульях» - от барина остается «красивый двухэтажный особняк», ныне дом социального обеспечения. И там  и там - новая функция дворянских гнезд. При обоих остаются прежние служители, у Булгакова «дряхлый камердинер Иона бросил метлу», у Ильфа и Петрова  - дворник Тихон.

«Новые люди» интересуются судьбой барина:

- А где он теперь? Умер? - почтительно спросила дама.

  - Зачем умер... Они за границей теперь. За  границу  отбыли  при  самом начале… (Булгаков)

- А твоего барина что, шлепнули?  - неожиданно спросил Остап.

  - Никто не шлепал. Сам уехал. Что ему тут было с солдатней сидеть... (Ильф и Петров)

Барин в обоих случаях отбыл в Париж:

- А то бы я им из Парижа ещё прислал. (Булгаков)

  - Люди говорили, в Париж уехал. (Ильф и Петров)

Неожиданное появление прежнего хозяина вызывает у слуги схожую реакцию:

- Как... как же вы приехали, батюшка? - шмыгая носом, спрашивал Иона. (Булгаков)

- Барин! - страстно замычал Тихон. - Из Парижа! (Ильф и Петров)

Барин начинает расспрос слуги:

 - Скажи,  кабинет-то мой рабочий растащили  или  цел? (Булгаков)

- Послушай, Тихон, - начал Ипполит Матвеевич, - не знаешь ли ты, дружок, что с моей мебелью? (Ильф и Петров)

Получив нужную услугу, барин по мере возможностей благодарит:

- Во-первых, вот что, - у князя в руках  очутился  бумажник,  -  бери. Иона, бери, верный друг! (Булгаков)

- Ну, иди, дружок, возьми еще рубль. (Ильф и Петров)

Однако при этом барин предупреждает о необходимости соблюдения тайны:

- Только  смотри  тут  не  меняй,  а  то пристанут - откуда. (Булгаков)

4 МАТЕРИАЛА ПО ТЕМЕ

 - Да смотри не говори, что я приехал. (Ильф и Петров)

Старый служитель барина любит покурить перед домом бывшего хозяина:

«до сумерек  можно  было  сидеть  на крылечке  сторожевого  домика,  курить  и  думать  о   разных   старческих разностях». (Булгаков)

 «молодой человек остановился, чтобы прикурить у дворника, который сидел на каменной скамеечке при воротах». (Ильф и Петров)

В обоих случаях дворник слабо понимает большевистский новояз и спорит с его носителем, причем переубедить его невозможно:

- Растрелли строил. Это несомненно. Восемнадцатый век.

  - Какой Растрелли? - отозвался Иона, тихонько кашлянув. - Строил  князь Антон Иоаннович, царство ему небесное, полтораста лет назад. Вот как, - он вздохнул. - Пра-пра-прадед нынешнего князя.

  Все повернулись к Ионе.

  - Вы не понимаете, очевидно, - ответил голый, - при Антоне  Иоанновиче, это верно, но ведь архитектор-то  Растрелли  был?  А  во-вторых,  царствия небесного не существует и князя нынешнего, слава Богу, уже нет…

- А насчет царствия - это вы верно. Для кой-кого его и нету. В небесное царствие в срамном виде без штанов  не войдешь. Так ли я говорю?..

  - Однако, я вам скажу, ваши симпатии к царству небесному  и  к  князьям довольно странны в теперешнее время... И мне кажется...

  - Бросьте, товарищ Антонов, -  примирительно  сказал  в  толпе  девичий голос.

  - Семен Иванович, оставь, пускай! - прогудел срывающийся бас. (Булгаков)

А в этом доме что было до исторического материализма?

  - Когда было?

  - Да тогда, при старом режиме.

  - А, при старом режиме барин мой жил.

  - Буржуй?

  - Сам ты буржуй! Сказано тебе-предводитель дворянства.

  -  Пролетарий, значит?

  - Сам ты пролетарий! Сказано тебе-предводитель.

  Разговор с умным дворником, слабо разбиравшимся в классовой структуре общества, продолжался бы еще бог знает сколько времени. (Ильф и Петров)

Синонимом революционного отрицания старого мира у «новых людей» выступает нагота той или иной степени:

«Человек был совершенно голый, если не считать коротеньких бледно-кофейных штанишек, не доходивших до колен и перетянутых на животе ремнем с бляхой «1-е  реальное училище». Да еще пенсне на носу, склеенное фиолетовым сургучом». (Булгаков)

«…ноги были в лаковых штиблетах с замшевым верхом апельсинного цвета. Носков под штиблетами не было … голые фиолетовые ступни которого только сейчас увидел из-за края стола…» (Ильф и Петров)

Думаю, вышеприведенных цитат вполне достаточно, чтобы убедиться в том, что начинающие писатели творчески воспользовались булгаковским рассказом для завязки своего романа. При этом они прекрасно понимали, что их бывший коллега по «Гудку» прочитает и увидит это,  но, видимо, так же уверенно считали, что он не обидится. Так что «Двенадцать стульев» без булгаковского гения не обошлись – и это сущая правда. 

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх