Вечером, улегшись в постель, он раскрыл «Норвежский лес» Мураками, который принесла она. Раскрыл, чтобы не думать о ней.
Книга не понравилась сразу. У парня не получалось с девушкой полноценного секса, и он отравился. И двое его друзей, юноша и девушка, тоже отравились,  не ядами, но миазмами этой трагедии. Юноша  зациклился на себе, а она (с которой у покойного не получалось)  от него заразилась, то есть никак и ни с кем не могла кончить. По ходу повествования все участники мастурбируют, случайно спариваются, что-то вяло совершают, куда-то обреченно ползут, как ползут дождевые черви по асфальту после ливня, обессмыслено тонут в книжках и музыке. Мысли у них вызывают лишь выбор вещей и потребление пищи, еще - подспудная тяга сумасшествия (смерти), как выхода.
Давая книгу, она говорила, что надо еще почитать Мисиму, который сделал себе харакири, после того, как его попытка, попытка писателя и героя, встряхнуть всеобщую жизнь, вырвать ее из беличьего колеса мещанской  обыденности, окончилась неудачей.  Еще она говорила, что все было хорошо, пока людей всецело занимали добывание пищи, стремление к безопасности и привлечение полового партнера. А теперь у людей все это есть, хорошее или не очень - в принципе, это не важно, - и они не знают, что с собой делать, не знают, что делать дальше, не знают куда идти и где этот чертов тоннель со светом в конце.

- И я не знаю, что с собой делать, - говорила она, - не знаю, и потому меня нет, и потому я хочу умереть, чтобы вообще ничего не знать, ничего не видеть...

...Уже засыпая, он понял, откуда у книжки такое название, "Норвежский лес". Лес - это высокие, устремленные к небу сосны и ели, сосны и ели - символы эрекции, так недостающей людям, у которых все есть...
Страна же Норвегия так же далека, как далека сказочная страна...